Представляем вашему вниманию интервью с одним из преподавателей «Летней школы в Гнесинке». Бенедек Чалог живет и преподает в Будапеште (Венгрия), специализируется в барочной музыке, игре на траверс-флейте. Об особенностях мастер-классов в России, любимых музыкантах, аутентичном исполнении и о непростом выборе – читайте в материале Полины Полянской.

— Мистер Чалог, что Вы думаете о проведенных Вами мастер-классах в рамках «Летней школы в Гнесинке»? Какие остались впечатления?

— Самые лучшие. В первую, хочется отдать должное самое идее проекта «Летней школы» — открыть двери в Гнесинскую школу не только собственным учащимся, но и тем, кто здесь не учится, а также дать возможность и гнесинцам, и другим юным музыкантам встретиться с профессионалами из других городов и стран. Думаю, для них очень полезно услышать мнения и советы разных педагогов. Я очень рад, что меня пригласили стать частью всего этого.

— Насколько я знаю, у Вас богатый опыт в проведении мастер-классов – Вы давали их во многих странах. Каких целей, на Ваш взгляд, можно достичь в рамках такого занятия?

— Для меня нет какой-то универсальной идеи. Я стараюсь быть очень открытым, как можно скорее понять их особые нужды, проблемы и то, каким образом именно я могу им помочь, не подвергая их излишнему стрессу.

Конечно, в мастер-классе нужно быть очень гибким, чувствовать ученика, импровизировать.

— Что необычного, с педагогической точки зрения, в проведении мастер-классов для русских ребят?

— Здесь студенты демонстрируют особенно большое уважение к преподавателям – возможно, с этим связано то, что они ведут себя тихо, не задают много вопросов, а чаще ждут инструкций. Это необычно для меня, для Западной Европы. В Голландии, например, совсем наоборот: педагог и ученик – хорошие друзья, в этих отношениях нет иерархии.

— Вы специализируетесь в игре на траверс-флейте, хотя учились играть в том числе на классической. Почему в итоге выбор пал на барочный инструмент?

— Мне нравятся и классическая, и барочная флейты, но необходимо было на чем-то сфокусироваться. В 18 веке было сочинено так много произведений для флейты, и большая часть этих композиций — действительно высокого качества. В 19 и 20 веках композиторы уделяли флейте гораздо меньше внимания и, на мой взгляд, многое из этого не очень интересно. Я люблю современные композиции для классической флейты, но их невероятно сложно исполнять, поэтому я сделал выбор.

— Как Вы думаете, почему композиторы сочинили так много музыки для барочной флейты?

— Может быть, потому что траверс-флейта изначально была инструментом для любителей, многие умели на ней играть.

— Барочная музыка сейчас популярна в Западной Европе?

— Да, очень, последние лет 10-15. В Венгрии, например, есть много барочных ансамблей, оркестров.

— Почему возник такой широкий интерес к барочной музыке, аутентичному исполнению?

— Это, как в политике – другая партия, возможность альтернативы. Правда, теперь есть проблема – барочная музыка становится мэйнстримом, поэтому быть «другим» уже сложнее.

— Какие музыканты, исполняющие барочную музыку, Вас вдохновляют?

— К сожалению, все они уже ушли. Это прекрасные музыканты Франц Брюгген, Густав Леонхардт, Николаус Арнонкур – они были моими героями, когда я начал заниматься барочной музыкой. Еще я в восторге от оркестра Дмитрия Синьковского.

— Какое одно произведение Вы бы посоветовали послушать своим ученикам в первую очередь?

— Например, запись Арнонкура — «Времена года» Вивальди, это было революционным исполнением.

— Как Вы думаете, что для современного слушателя было бы особенно непривычным, если бы он оказался на концерте во времена эпохи барокко?

— Наверное, прежде всего, фантазия и импровизация, которая была важнейшей частью исполнения. Некоторые музыканты, учащиеся, преподаватели не придают значения правилам исполнения барочной музыки, которые были исключительно значимы в ту эпоху. Часто они повторяют то, что им говорили учителя их учителей и так далее, создавая собственные традиции. Конечно, это тоже приемлемо, но я всегда стараюсь найти исторические документы, книги, связанные с практикой игры той музыки, которую я играю, и добавляю к этому свою фантазию, чтобы одухотворить прошлое. Результат такой работы может сильно отличаться от того, как сегодня принято играть барочные сочинения.